555
0
0
0
"Почему христианские народы..."
Замысел статьи "Почему христианские народы..." Толстой впервые отметил в записной книжке 21 января 1907 г. Последняя рукопись была датирована 17 мая; между тем Толстой просматривал эту рукопись и сделал к ней большую вставку об апостоле Павле.
Впервые статья была опубликована в 1917 г. В журнале "Голос Толстого и Единение", №5. "Юбилейное издание" печатает статью по рукописи №8. В конце рукописи дата Толстого: "1907, 17 мая". "Толстовский Листок" печатает статью по тексту "Юбилейного полного собрания сочинений Л.Н.Толстого" (т. 37)
Люди мирно живут между собой и согласно действуют только тогда, когда они соединены одним и тем же мировоззрением: одинаково понимают цель и назначение своей деятельности.
Так это для семей, так это и для различных кружков людей, так это для политических партий, так это для целых сословий и так это в особенности для народов, соединённых в государства.
Люди одного народа живут более или менее мирно между собой и отстаивают дружно свои общие интересы только до тех пор, пока живут одним и тем же усвоенным и признаваемым всеми людьми народа мировоззрением. Общее людям народа мировоззрение выражается обыкновенно установившейся в народе религией.
Так это было всегда и в языческой древности, так это есть и теперь и в языческих, и магометанских народах, и с особенной ясностью в самом древнем и до сих пор продолжающем жить одной и той же мирной и согласной жизнью народе Китая. Так это было и среди так называемых христианских народов. Народы эти были внутренне соединены той религией, которая носила название христианской.
Религия эта представляла из себя очень неразумное и внутренне противоречивое соединение самых основных и вечных истин о жизни человеческой с самыми грубыми требованиями языческой жизни. Но как ни грубо было это соединение, оно, облекаясь в торжественные формы, долгое время отвечало нравственным и умственным требованиям европейских народов.
Но чем дальше подвигалась жизнь, чем больше просвещались народы, тем всё очевиднее и очевиднее становилось внутреннее противоречие заключающееся в этой религии, её неосновательность, несостоятельность и ненужность. Так это продолжалось веками и в наше время дошло до того, что религия эта держится только инерцией, никем уже не признаётся и не исполняет главного свойственного религии внешнего воздействия на народ: соединения людей в одном мировоззрении, одном общем всем понимании назначения и цели жизни.
Прежде религиозное учение это распадалось на различные секты, и секты горячо отстаивали каждая своё понимание, теперь этого уже нет. Если и существуют различные секты между разными охотниками словопрений, никто уже серьёзно не интересуется этими сектами. Вся масса народа - как самые учёные, так и самые неучёные рабочие не верят уже не только в эту когда-то двигавшую людьми христианскую религию, но не верят ни в какую религию, верят, что самое понятие религии есть нечто отсталое и ненужное. Люди учёные верят в науку, в социализм, анархизм, прогресс. Люди неучёные верят в обряды, в церковную службу, в воскресное неделание, но верят как в предание, приличие; но веры, как веры, соединяющей людей, движущей ими, совсем нет, или остаются исчезающие остатки.
Ослабление веры, замена или скорее затемнение её суеверными обычаями и для масс и рационалистическое толкование основ веры высшими учёными классами происходит везде: и в браманизме, и в конфуцианстве, и в буддизме, и в магометанстве, но нигде нет того полного освобождения народов от религии, какое произошло и с необыкновенной быстротой происходит в христианстве.
Затемнение основ веры суеверными толкованиями и обычаями есть общее всем религиям явление. Общие причины затемнения основ веры заключаются, во-первых, и главное, в том, что всегда именно непонимающие люди желают толковать учение и своими толкованиями извращают и ослабляют его; во-вторых, в том, что большинство ищет видимых форм проявления учения и переводит на вещественный духовный смысл учения; в-третьих, в общих всем религиям жреческих искажениях религиозных основ учений ради выгод жрецов и властвующих классов.
Все три причины эти извращения религии общи всем религиозным учениям и исказили отчасти учения браманизма, буддизма, таосизма, конфуцианства, еврейства, магометанства; но причины эти не уничтожили веру в эти учения. И народы Азии, несмотря на извращения, которым подверглись эти учения, продолжают верить в них и соединены между собою и отстаивают свою независимость. Только одна так называемая христианская религия утратила всякую обязательность для народов, исповедующих её, и перестала быть религией. Отчего это? Какие особенные причины произвели это странное явление?
Причина это в том, что так называемое церковно-христианское учение не есть цельное, возникшее на основании проповеди одного великого учителя учение, каковы буддизм, конфуцианство, таосизм, а есть только подделка под истинное учение великого учителя, не имеющая с истинным учением почти ничего общего, кроме названия основателя и некоторых ничем не связанных положений, заимствованных из основного учения.
Знаю, что то, что я имею высказать теперь, именно то, что та церковная вера, которую веками исповедовали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христианства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством, - покажется людям, исповедующим на словах учение этой секты, не только невероятным, но верхом ужаснейшего кощунства.
Но я не могу не сказать этого. Не могу не сказать этого потому, что для того, чтобы люди могли воспользоваться тем великим благом, которое даёт нам истинное христианское учение, нам необходимо прежде всего освободиться от того бессвязного, ложного и, главное, глубоко-безнравственного учения, которое скрыло от нас истинное христианское учение. Учение это, скрывшее от нас учение Христа, есть то учение Павла, изложенное в его посланиях и ставшее в основу церковного учения. Учение это не только не есть учение Христа, но есть учение прямо противоположное ему.
Стоит только внимательно прочесть евангелия, не обращая в них особенного внимания на всё то, что носит печать суеверных вставок, сделанных составителями, вроде чуда Каны Галилейской, воскрешений, исцелений, изгнания бесов и воскресения самого Христа, а останавливаясь на том, что просто, ясно, понятно и внутренне связано одною и тою же мыслью, - и прочесть затем хотя бы признаваемые самыми лучшими послания Павла, чтобы ясно стало то полное несогласие, которое не может не быть между всемирным, вечным учением простого, святого человека Иисуса с практическим временным, местным, неясным, запутанным, высокопарным и подделывающимся под существующее зло учением фарисея Павла.
Как сущность учения Христа (как всё истинно великое) проста, ясна, доступна всем и может быть выражена одним словом: человек - сын Бога, - так сущность учения Павла искусственна, темна и совершенно непонятна для всякого свободного от гипноза человека.
Сущность учения Христа в том, что истинное благо человека - в исполнении воли Отца. Воля же Отца - в единении людей. А потому и награда за исполнение воли Отца есть само исполнение, слияние с Отцом. Награда сейчас - в сознании единства с волей Отца. Сознание это даёт высшую радость и свободу. Достигнуть этого можно только возвышением в себе духа, перенесением жизни в жизнь духовную.
Сущность учения Павла в том, что смерть Христа и его воскресение спасает людей от их грехов и жестоких наказаний, предназначенных Богом теперешним людям за грехи прародительские.
Как основа учения Христа в том, что главная и единственная обязанность человека есть исполнение воли Бога, то есть любви к людям, - единственная основа учения Павла та, что единственная обязанность человека - это вера в то, что Христос своей смертью искупил и искупает грехи людей.
Как, по учению Христа, награда за перенесение своей жизни в духовную сущность каждого человека есть радостная свобода этого сознания соединения с Богом, так по учению Павла, награда доброй жизни не здесь, а в будущем, посмертном состоянии. По учению Павла, жить доброй жизнью надо, главное, для того, чтобы получить за это награду там. С своей обычной нелогичностью он говорит, как бы в доказательство того, что должно быть блаженство будущей жизни: Если мы не распутничаем и лишаем себя удовольствия делать гадости здесь, а награды в будущей жизни нет, то мы останемся в дураках.
Да, основа учения Христа - истина, смысл - назначение жизни. Основа учения Павла - расчёт и фантазия.
Из таких различных основ естественно вытекают и ещё более различные выводы.
Там, где Христос говорит, что люди не должны ждать наград и наказаний в будущем и должны, как работники у хозяина, понимать своё назначение, исполнять его, - все учение Павла основано на страхе наказаний и на обещаниях наград, вознесения на небо или на самом безнравственном положении о том, что если ты веришь, то избавишься от грехов, ты безгрешен.
Там, где в Евангелии признаётся равенство всех людей и говорится, что то, что велико перед людьми, мерзость перед Богом, Павел учит повиновению властям, признавая установление их от Бога, так что противящийся власти противится Божию установлению.
Там, где Христос учит тому, что человек должен всегда прощать, Павел призывает анафему на тех, кто не делает то, что он велит, и советует напоить и накормить голодного врага с тем, чтобы этим поступком собрать на голову врага горячие уголья, и просит Бога наказать за какие-то личные расчёты с ним Александра Медника.
Евангелие говорит, что люди все равны; Павел знает рабов и велит им повиноваться господам. Христос говорит: не клянись вовсе и кесарю отдавай только то, что кесарево, а то, что Богово - твоя душа - не отдавай никому. Павел говорит: "Всякая душа да будет покорна высшим властям: ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены". (К Римл. ХIII, 1,2)
Христос говорит: "Взявшие меч от меча погибнут". Павел говорит: "Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч; он - Божий слуга..., отмститель в наказание делающему злое". (Римл. ХIII, 4.)
Христос говорит: "сыны Бога никому не обязаны платить подати. Павел говорит "Для сего вы и подати платите: ибо они Божии служители, си самым постоянно занятые. И потому отдавайте всякому должное; кому подать - подать; кому оброк - оброк, кому страх - страх, кому честь - честь". (Римл. ХIII, 6,7.)
Но не одни эти противоположные учения Христа и Павла показывают несовместимость великого, всемирного учения, уясняющего то, что было высказано всеми величайшими мудрецами Греции, Рима и Востока, с мелкой, сектантской, случайной, задорной проповедью непросвещённого, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея. Несовместимость эта не может не быть очевидна для всякого человека, воспринявшего сущность великого христианского учения.
А между тем целый ряд случайных причин сделали то, что это ничтожное и лживое учение заняло место великого вечного и истинного учения Христа и даже на много веков скрыло его от сознания большинства людей.
Правда, во все времена среди христианских народов были люди, понимавшие христианское учение в его истинном значении, но это были только исключения. Большинство же так называемых, в особенности после того, как властью церкви все писания Павла даже и его советы приятелям о том, чтобы пить вино для поправления желудка, были признаны непререкаемым произведением святого духа, большинство верило, что именно это безнравственное и запутанное учение, поддающееся, вследствие этого, самым произвольным толкованиям, и есть настоящее учение самого Бога-Христа.
Причин такого заблуждения было много различных.
Первая та, что Павел, как и все самолюбивые, славолюбивые проповедники лжи, суетился, бегал из места в место, вербовал учеников, не брезгая никакими средствами для приобретения их; люди же, понявшие истинное учение, жили им и не торопились проповедовать.
Вторая причина была в том, что послания, проповедующие, под именем Иисуса Христа, учение Павла, стали, вследствие торопливой деятельности Павла, известны прежде, чем евангелия (это было в 50-х годах после рождения Христа. Евангелия же появились позднее).
Третья причина была в том, что грубо суеверное учение Павла было доступнее грубой толпе, охотно принявшей новое суеверие, заменявшее старое.
Четвёртая причина была та, что учение это (как ни ложно оно было по отношению тех основ, которые оно извращало), будучи всё-таки разумнее грубого исповедоваемого народами язычества, между тем не нарушало языческих форм жизни, как и язычество, допуская и оправдывая насилия, казни, рабство, богатство, - в корне уничтожало весь склад языческой жизни.
Сущность дела была такая.
В Галилее в Иудее появился великий мудрец, учитель жизни, Иисус, прозванный Христом. Учение его слагалось из тех вечных истин о жизни человеческой, смутно предчувствуемых всеми людьми и более или менее ясно высказанных всеми великими учителями человечества: браминскими мудрецами, Конфуцием, Лао-Тзе, Буддой. Истины эти были восприняты окружавшими Христа простыми людьми и более или менее приурочены к еврейским верованиям того времени, из которых главное было ожидание пришествия мессии.
Появление Христа с его учением, изменявшим весь строй существующей жизни, было принято некоторыми, как исполнение пророчеств о мессии. Очень может быть, что и сам Христос более или менее приурочивал своё вечное, всемирное учение к случайным, временным религиозным формам того народа, среди которого он проповедовал. Но, как бы то ни было, учение Христа привлекло учеников, расшевелило народ и, все более и более распространяясь, стало так неприятно еврейским властям, что они казнили Христа и после его смерти гнали, мучили и казнили его последователей (Стефана и других). Казни, как всегда, только усиливали веру последователей.
Упорство и убеждённость этих последователей, вероятно, обратили на себя внимание и сильно поразили одного из фарисеев-гонителей, по имени Савла. И Савл этот, получив потом название Павла, человек очень славолюбивый, легкомысленный, горячий и ловкий, вдруг по каким-то внутренним причинам, о которых мы можем только догадываться, вместо прежней своей деятельности, направленной против учеников Христа, решился, воспользовавшись той силой убеждённости, которую он встретил в последователях Христа, сделаться основателем новой религиозной секты, в основы которой он положил те очень неопределённые и неясные понятия, которые он имел об учении Христа, все сросшиеся с ним еврейские фарисейские предания, а главное, свои измышления о действенности веры, которая должна спасать и оправдывать людей.
С этого времени, с 50-х годов, послу смерти Христа, и началась усиленная проповедь этого ложного христианства, и в эти 5-6 лет были написаны первые (признанные потом священными) псевдохристианские письмена, именно послания. Послания первые определили для масс совершенно превратное значение христианства.
Когда же было установлено среди большинства верующих именно это ложное понимание христианства, стали появляться и евангелия, которые, в особенности Матфея, были не цельные произведения одного лица, а соединение многих описаний о жизни и учении Христа. Сначала появилось евангелие Марка, потом Матфея, Луки, потом Иоанна.
Все евангелия эти не представляют из себя цельных произведений, а все суть соединения из различных писаний. Так, например евангелие Матфея в основе своей имеет краткое евангелие евреев, заключающее в себе одну нагорную проповедь. Все же евангелие составлено из прибавляемых к нему дополнений. То же и с другими евангелиями. Все евангелия эти (кроме главной части евангелия Иоанна), появившись позднее Павла, более или менее подгонялись под существовавшее уже павловское учение.
Так что истинное учение великого учителя, то, которое сделало то, что сам Христос и его последователи умирали за него, сделало и то, что Павел избрал это учение для своих славолюбивых целей; истинное учение, с первых шагов своих извращённое павловским извращением, все более и более прикрывалось толстым слоем суеверий, искажений, лжепониманием, и кончилось тем, что истинное учение Христа стало неизвестно большинству и заменилось вполне тем странным церковным учением с папами, митрополитами, таинствами, иконами, оправданиями верою и т.п., которое с истинным христианским учением почти ничего не имеет общего, кроме имени.
Такого отношение истинно-христианского учения к павловско-церковному учению, называемому христианским. Учение было ложное по отношению к тому, что им будто бы представлялось, но как ни ложно оно было, учение это всё-таки было шагом вперёд в сравнении с религиозными понятиями варваров времён Константина. И потому Константин и окружающие его люди охотно приняли это учение, совершенно уверенные в том, что учение это есть учение Христа. Попав в руки властвующих, учение это все более и более огрубевало и приближалось к миросозерцанию народных масс. Явились иконы, статуи, обоготворённые существа, и народ искренно верил в это учение.
Так это было и в Византии и в Риме. Так это было и все средние века, и часть новых - до конца 18 столетия, когда люди, так называемые христианские народы, дружно соединились во имя этой церковной павловской веры, которая давала им, хотя и очень низменное и ничего не имеющее общего с истинным христианством, объяснение смысла и назначения человеческой жизни.
У людей была религия, они верили в её и потому могли жить согласной жизнью, защищая общие интересы.
Так это продолжалось долго, продолжалось бы и теперь, если бы эта церковная вера была самостоятельное религиозное учение, как учение браманизма, буддизма, как учение шинто, в особенности как китайское учение Конфуция, и не была подделкой под учение христианства, не имеющей в самой себе никакого корня.
Чем дальше жило христианское человечество, чем больше распространялось образование и чем смелее и смелее становились на основании извращённой и признанной непогрешимой веры как светские, так и духовные властители, тем все больше и больше изобличалась фальшь извращённой веры, вся неосновательность и внутренняя противоречивость учения, признающего основой жизни любовь и вместе с тем оправдывающего войны и всякого рода насилия.
Люди все меньше и меньше верили в учение, и кончилось тем, что все огромное большинство христианских народов перестало верить не только в это извращённое учение, но и в какое бы то ни было общее большинству людей религиозное учение. Все разделились на бесчисленное количество не вер, а мировоззрений; все, как пословица говорит, расползлись, как слепые щенята от матери, и все теперь люди нашего христианского мира с разными мировоззрениями и даже верами: монархисты, социалисты; республиканцы, анархисты, спиритисты, евангелисты и т.п., все боятся друг друга, ненавидят друг друга.
Не стану описывать бедственность, разделённость, озлобленность людей христианского человечества. Всякий знает это. Стоит только прочесть первую попавшуюся какую бы то ни было, самую консервативную или самую революционную газету. Всякий, живущий среди христианского мира, не может не видеть, что как ни плохо теперешние положение христианского мира, то, что ожидает его, ещё хуже.
Взаимное озлобление растёт, и все заплатки, предполагаемые как правительствами, так и революционерами, социалистами, анархистами, не могут привести людей, не имеющих перед собою никакого другого идеала, кроме личного благосостояния, и потому не могущих не завидовать друг другу и не ненавидеть друг друга, ни к чему другому, кроме как к всякого рода побоищам внешним и внутренним и к величайшим бедствиям.
Спасение не в мирных конференциях и пенсионных кассах, не в спиритизме, евангелизме, свободном протестантстве, социализме; спасение в одном: в признании одной такой веры, которая могла бы соединить людей нашего времени. И вера эта есть, и много есть людей уже теперь, которые знают её.
Вера эта есть то учение Христа, которое было скрыто от людей лживым учением Павла и церковью. Стоит только снять эти покровы, скрывающие от нас истину, и нам откроется то учение Христа, которое объясняет людям смысл их жизни и указывает на проявление этого учения в жизни и даёт людям возможность мирной и разумной жизни.
Учение это просто, ясно, удобоисполнимо, одно для всех людей мира и не только не расходится с учениями Кришны, Будды, Лао-Тзе, Конфуция в их неизвращённом виде, Сократа, Эпиктета, Марка Аврелия и всех мудрецов, понимавших общее для всех людей одно назначение человека и общий всем, во всех учениях один и тот же закон, вытекающий из сознания этого назначения, но подтверждает и уясняет их.
Казалось бы, так просто и легко страдающим людям освободиться от того грубого суеверия, извращённого христианства, в котором они жили и живут, и усвоить то религиозное учение, которое было извращено и исполнение которого неизбежно даёт полное удовлетворение как телесной, так и духовной природе человека. Но на пути этого осуществления стоит много и много самых разнообразных препятствий: и то, что ложное учение это признано божественным; и то, что оно так переплелось с истинным учением, что отделить ложное от истинного особенно трудно; и то, что обман этот освящён преданием древности, и на основании его совершенно много дел, считающихся хорошими, которые, признав истинное учение, надо было бы признать постыдными; и то, что на основании ложного учения сложилась жизнь господ и рабов, вследствие которой возможно было произвести все те мнимые блага материального прогресса, которым так гордится наше человечество; а при установлении истинного христианства вся наибольшая часть этих приспособлений должна будет погибнуть, так как без рабов некому будет их делать.
Препятствие особенно важное и то, что истинное учение невыгодно для людей властвующих. Властвующие же люди имеют возможность, посредством и ложного воспитания и подкупа, насилия и гипноза взрослых, распространять ложное учение, вполне скрывающее от людей то истинное учение, которое одно даёт несомненное и неотъемлемое благо всем людям.
Главное препятствие состоит в том, что именно вследствие того, что ложь извращения христианского учения слишком очевидна, в последнее время все более и более распространялось и распространяется грубое суеверие, в много раз вреднейшее, чем все суеверия древности, суеверие о том, что религия вообще есть нечто ненужное, отжитое, что без религии человечество может жить разумной жизнью.
Суеверие это особенно свойственно людям ограниченным. А как таковых большинство людей в наше время, то грубое суеверие это все более и более распространяется. Люди эти, имея в виду самые извращения религии, воображают, что религия вообще есть нечто отсталое, пережитое человечеством, и что теперь люди узнали, что они могут жить без религии, то есть без ответа на вопрос: зачем живут люди, и чем им, как разумным существам, надо руководиться.
Грубое суеверие это распространяется преимущественно людьми, так называемыми учёными, то есть людьми особенно ограниченными и потерявшими способность самобытного, разумного мышления, вследствие постоянного изучении чужих мыслей и занятия самыми праздными и ненужными вопросами. Особенно же легко и охотно воспринимается это суеверие отупевшими от машинной работы городскими фабричными рабочими, количество которых становится все больше и больше, в самых считающихся просвещёнными, то есть в сущности самых отсталых и извращённых людях нашего времени.
В этом все более и более распространяющемся суеверии причина непринятия истинного учения Христа. Но в нём же, в этом распространяющемся суеверии, и причина того, что люди неизбежно будут приведены к пониманию того, что та религия, которую они отвергают, воображая, что эта религия Христа, есть только извращение этой религии, а что истинная религия одна может спасти людей от тех бедствий, в которые они все более и более впадают, живя без религии.
Люди самым опытом жизни будут приведены к необходимости понять то, что без религии люди никогда не жили и не могут жить, что если они живы теперь, то только потому, что среди них ещё живы остатки религии; поймут, что волки, зайцы могут жить без религии, человек же, имеющий разум, такое орудие, которое даёт ему огромную силу, - если живёт без религии, подчиняясь своим животным инстинктам, становится самым ужасным зверем, вредным особенно для себе подобных.
Вот это-то люди неизбежно поймут, и уже начинают понимать теперь, после тех ужасных бедствий, которые они причиняют и готовятся причинить себе. Люди поймут, что им нельзя жить в обществе без одного соединяющего их, общего понимания жизни. И это общее, соединяющее всех людей понимание жизни смутно носится с сознании всех людей христианского мира отчасти потому, что это сознание присуще человеку вообще, отчасти потому, что это понимание жизни выражено в том самом учении, которое было извращено, но сущность которого проникала и сквозь извращение.
Надо только понять, что все, чем ещё держится наш мир, все, что есть в нём доброго, все единение людей, то, какое есть, все те идеалы, которые носятся перед людьми: социализм, анархизм, все это - не что иное, как частные проявлении той истинной религии, которая была скрыта от нас павлоством и церковью (скрыта она была, вероятно, оттого, что сознание народов ещё не доросло до истинной) и до которой теперь доросло христианское человечество.
Людям нашего времени и мира не нужно, как это думают ограниченные и легкомысленные люди, так называемые учёные, придумывать какие-то новые основы жизни, могущие соединить всех людей, а нужно только откинуть все те извращения, которые скрывают от нас истинную веру, и эта вера, единая со всеми разумными основами вер всего человечества, откроется перед нами во всём своём не только величии, но всей обязательности своей для всякого человека, обладающего разумом.
Как готовая кристаллизироваться жидкость ожидает толчка для того, чтобы превратиться в кристаллы, так и христианское человечество ждало только толчка для того, чтобы все его смутные христианские стремления, заглушаемые ложными учениями и в особенности суеверием о возможности человечества жить без религии, превратились в действительность, и толчок этот почти одновременно дан нам пробуждением восточных народов и революцией среди русского народа, больше всех удержавшего в себе дух истинного христианства, а не павловского христианства.
Причина, по которой христианские народы вообще и русский народ в особенности находятся теперь в бедственном положении, - та, что народы не только потеряли единственное условие, необходимое для мирного, согласного и счастливого сожительства людей: верования в одни и те же основы жизни и общие всем людям законы поступков, - не только лишены этого главного условия хорошей жизни, но ещё и коснеют в грубом суеверии о том, что люди могут жить хорошей жизнью без веры.
Спасение от этого положения в одном: в признании того, что если извращение христианской веры и было извращение веры и должно было отвергнуто, то та вера, которая была извращена, есть единая, необходимейшая в наше время истина, сознаваемая всеми людьми не только христианского, но и восточного мира, и следование которой даёт людям, каждому отдельно и всем вместе, не бедственную, а согласную и добрую жизнь.
Спасение не в том, чтобы устроить придуманную нами для других людей жизнь, как понимают это спасение теперь люди, не имеющие веры каждый по-своему: одни парламентаризм, другие республику, третьи социализм, четвёртые анархизм, а в том, чтобы всем людям в одном и том же понимать для каждого самого себя назначение жизни и закон её и жить на основании этого закона в любви с другими, но без определения вперёд какого-либо известного устройства людей.
Устройство жизни всех людей будет хорошо только тогда, когда люди не будут заботиться об этом устройстве, а будут заботиться только о том, чтобы каждому перед своей совестью исполнить требование своей веры. Только тогда и устройство жизни будет наилучшим, не такое, какое мы придумываем, а такое, какое должно быть соответственно той веры, которую исповедают люди и законы которой они исполняют.
Вера же эта существует в чистом христианстве, совпадающем со всеми учениями мудрецов древности и востока.
И я думаю, что именно теперь настало время этой веры, и что лучшее, что может человек сделать в наше время, это то, чтобы в жизни своей следовать учению этой веры и содействовать распространению её в людях.
1907. 17 мая
Адрес записи